Молчание Бога — это молчание христиан Никакую другую его историю о чудесах далёкой и закрывшейся от всего мира Японии так не комментировали, пишет в XVII веке голландский врач, как этот рассказ о двух католических священниках-отступниках. Миссионеры из Португалии – падре Феррейра и падре Родригес – не выдержали испытаний веры во время жестоких гонений на христиан в Японии и отреклись от Иисуса. И что же так тянуло людей комментировать, что заставляло их всматриваться именно в сторону отступников, а не в сторону тех, кто принял мученическую кончину?
Фильм Мартина Скорсезе – уже вторая экранизация или, точнее сказать, адаптация одноимённого романа Сюсаку Эндо, в которой режиссёр проделал действительно гигантский труд по осмыслению самого факта отречения – и этот труд более значителен, чем труд японского писателя-католика.
Их было двое – падре Гаррпе и падре Родригес. Два ученика падре Феррейры в 1640 году, через год после официального полного запрета христианства в Японии, тайком отправляются в эту страну, чтобы прояснить пугающие слухи об отречении Феррейры и, если это так, то наставить его на путь истины. Тайные христиане, несколько крестьянских деревень, с радостью принимают священников, и в Японии вновь начинают служить мессы – тайно, под покровом ночи. Но в условиях охоты на христиан по всей стране долго так продолжаться не могло. Священников берут под стражу, а некоторых христиан предают пыткам и мучениям. Гаррпе бросается в воду вслед за своей паствой, в итоге разделяя их достойную уважения судьбу мучеников, – но это всего 4 минуты экранного времени, в отличие от большей части фильма, рассказывающей о Родригесе до отречения, во время и после него.
Тяжёлый духовный путь Родригеса сопровождается его закадровым голосом – своеобразным дневником миссионера, дающим возможность как нельзя лучше понять основные этапы в падении священника. Тон дневника всегда эмоционален и возвышен – миссионер часто проводит параллели своей жизни и библейских событий, ставя себя на место Иисуса, апостола Петра или первых христиан в Древнем Риме. Но вид реальных страданий японских христиан и те события, которым почему-то не находится параллели в Библии, вынуждают Родригеса всё чаще прямо обращаться к Богу с вопросом, почему же эти люди должны страдать и, самое главное, почему Он при всём происходящем молчит.
В главном вопросе Родригеса о молчании Бога в то время, пока его служители переживают в этом земном аду просто невероятные испытания, ответом станет Китидзиро. Это японец, ставший проводником для Гаррпе и Родригеса. Оказалось, что он некогда был христианином, но под страхом казни отрёкся. В фильме он будет несколько раз вновь каяться и вновь отрекаться. Этот персонаж не играет значительной роли в первой экранизации Масахиро Синоды, но очень важен в романе, а у Скорсезе он вообще становится ключом к пониманию фильма. В книге он со слов Родригеса «изворотливый, хитрый» и более того, «ленивый трус». В фильме Родригес высокомерно говорит себе, что Иисус повелел ему проповедовать Евангелие и «такому, как этот», в другом эпизоде презрительно называя его падшим. Внутренне Родригес всегда над паствой, а не вместе с ней, как Гаррпе. Любопытно, что японский переводчик в фильме называет самонадеянность Родригеса неизбежной причиной его будущего отречения, чего в книге нет. Действительно, когда ты попадаешь в небиблейскую ситуацию, не находя правильного примера, и уже заранее поставил себя над другими страдальцами, то тебе начинает казаться, что твои муки уникальны, ну просто как страдания Иисуса. Но Иисус слышал Отца, а ты – нет, да и не должен. И в этой неправильной, недопустимой гефсиманской параллели ты допускаешь мысль о том, что Иисус при таком же молчании Отца стал бы творить свою волю, а не Его волю. Так происходит отречение.
Отречение мучительно и у Эндо, и у Синоды, и у Скорсезе. Но как поразительно различно понимание состояния после отречения у каждого из них! У Синоды Феррейра со страшными покрасневшими глазами и Родригес без единой эмоции на лице просто духовные мертвецы. У Эндо, напротив, Родригес испытывает сразу после отречения «невыразимое счастье», он начинает думать, что теперь любит Бога «новой» любовью. Скорсезе же показывает Родригеса в состоянии забвения. В этом состоянии он смотрит на своё отречение со стороны, как будто стал новым человеком. Но он видит того, кто предал свою веру, то есть расценивает отречение как падение. У Эндо Родригес поднялся выше после отречения, а у Скорсезе опустился ниже. И когда в таких новых состояниях к Родригесу приходит Китидзиро, в очередной раз покаяться, это даёт противоположный эффект. В книге Родригес, этакий супер-священник с «иной» любовью к Богу, «торжественно» отпускает грехи Китидзиро, по-прежнему ставя себя над ним. В фильме, в этой кульминационной сцене, Родригес вдруг слышит от Китидзиро слово «падре». Неужели кто-то ещё может так к нему обращаться? Смирение, проявленное Китидзиро, вдруг поражает Родригеса так, как ничто в этой стране. И это обращение он воспринимает как долгожданный голос Бога. Он вдруг понимает, что каждое его действие или слово могло восприниматься голосом Бога для других. Он понял, что Бог его не забыл. Но покаяния в этом фильме, как и в первоисточнике, не будет. Родригес лишь находит в себе мужество, чтобы опуститься на колени на один уровень с Китидзиро, – так он показывает, что услышал Бога и, возможно, демонстрирует смирение.
Скорсезе подробно исследовал причины отречения, его психологический и духовный срез, психологию своего героя после отречения. Он показал, что молчание Бога может означать лишь твой слишком громкий голос.
«It was in the silence that I heard Your voice». –
«Когда наступило молчание, то я услышал Твой голос». Спустя более 200 лет, когда в Японии изменилась политика, открыто исповедовать христианство смогли 20 тысяч человек. Всё это время они передавали свою веру из поколения в поколение. Для них, молча слушающих детей, Бог не молчал, а всегда говорил через родителей, бабушек и дедушек. И они же, в отсутствие любой другой проповеди Евангелия, становились голосом Бога для своих детей.
7 из 10
Оригинал