Пределы контроля Перед просмотром «Клыка» лучше совсем ничего не знать о его сюжете. Достаточно настроиться на провокационную, резкую и не очень приятную кинокартину. Думаю, весь интерес зрителя держится как раз на сюжетной составляющей — мелких особенностях патологической жизни одной семьи. А уж как интерпретировать эти странности, каждый волен решать сам.
Отстраненность режиссера от событий фильма, роднящая «Клык» с творчеством Ханеке, ярко проявляется в сосредоточенности на бытовом уровне, например, в намеренно затянутых сценах механического секса. От всего этого не легче ни зрителю, ни режиссеру, умудряющемуся разбавить «бытовуху» рядом юмористических моментов.
Несмотря на неэстетичность всего продемонстрированного, фильм оставляет очень много пространства для мысли (почему-то вспоминается «Груз 200» — неужели для того, чтобы заставить нас думать, создатели кино
вынуждены показывать всякую мерзость?).
Конечно, пластмассовая жизнь весьма взрослых детей может восприниматься как аллегория жизни общественной, политической, но, как по мне, личность есть нечто большее, чем общество или нация. На личном уровне контроль над детьми оказывается просто громадным. Почему? Ответ режиссера кроется в языке — контролируя языковую реальность детей, родители полностью ими владеют. У детей нет имен — нет и проявления своей индивидуальности. Нет ни одного слова, которое не умещалось бы на узком пространстве домашнего двора. В этом плане идеально подобрана специализация одной из дочерей — медицина (все при себе). Нет плохих слов — и недовольство приходится выражать только ложью, на которую родители согласны, так как сразу раскрывают ее — ну да, мертвый брат в тебя камнями швырялся, как же!
Как бесповоротно меняется старшая дочь после просмотра всего нескольких голливудских фильмов! Словарный запас увеличивается в несколько раз, и теперь она, уже уверенная в своей правоте, сразу находит, что сказать после инцеста: «Повторишь, и я тебя кишки выпущу, грязная сука».
8 из 10
Оригинал