Голливуд как машина желаний
«Малхолланд Драйв» провалился в прокате. Линч, чтобы хоть как-то поднять продажи DVD, добавил на обложку французского издания «10 подсказок к фильму». Режиссер, как наперсточник, предлагал зрителю внимательно следить за лампами, телефонами, пепельницами, стаканами и бейджами официанток. В принципе это необязательно, чтобы восстановить простую структуру фильма.
Первая часть начинается с красных простыней и заканчивается открытием коробочки. Это сон главной героини (будем называть ее блондинкой). Вторая часть – то, что происходит в настоящем. Ее маркером служит серый халат, в который блондинка одета. Заканчивается часть самоубийством. В «реальное действие» визуально вплетены воспоминания героини об отношениях с брюнеткой и режиссером Адамом Кэшером. Единственное, о чем здесь интересно подумать, это о том, как чувства и желания неудавшейся актрисы и покинутой любовницы переосмысливаются в ее сне.
Всё достаточно просто, ясно и скучно. Реконструкция сюжета к тому же мало что дает. Линча сложно представить нарезчиком визуальных паззлов с элементами психоанализа для желающих поупражняться в наблюдательности. Что же это? Прежде всего, кино про Голливуд. Первая часть – сон блондинки – это череда киноштампов из фильмов 90-х. Неонуар, криминальная драма с двумя полицейскими на месте преступления, софт-порно с чистильщиком бассейнов, пародия на вестерн и фильмы Тарантино. Сцена в аэропорту Лос-Анджелеса, когда блондинка беседует с двумя «ангелами» – это начало традиционной киноистории про воплощение «американской мечты».
«Американская мечта» – дешевое топливо, крутящее шестеренки в голове «среднего американца». Дайан/Бетти и представляет собой такое «среднее» – белая, милоовидная, безликая. Данный типаж с удовольствием берут в рекламу повседневного: йогуртов, шампуней и стиральных порошков. «Американская мечта» сделана, как показывает Линч, из сцен плохого кино. Голливуд питает ее образами и иллюзиями и являет собой самое яркое и обманчивое ее воплощение. Тысячи провинциалок приезжают сюда в надежде приглянуться капризному «богу из синей коробочки». Старички-зубоскалы прислуживают ангелами у «американской мечты». Они появляются с неба (героиня знакомится с ними в самолете) и вместе любуются надписью «Добро пожаловать в Лос-Анджелес» (Город Ангелов). Закономерно, что в самоубийство загоняют героиню именно они.
В фильме есть привкус разочарования кинематографом 90-х. Посредственная Дайан/Бетти действительно больше похожа на официантку из стандартного американского дайнера, чем на кинодиву прошлого. Клуб Silentio представляет собой развернутую метафору кинематографа времен Золотого века Голливуда. «Здесь нет музыкантов. Здесь нет оркестра. Все — запись. Музыкантов нет, но мы слышим… Здесь нет музыкантов. Это иллюзия». Голос продолжает звучать, даже когда певицу уносят со сцены. Рита Хейворт умерла в 1987 году, а в «Джильде» она жива навсегда.
Вся механика Голливуда со стороны представляется мистической. Те, кто участвуют в этой небесной лотерее – «подающие надежды» актеры, режиссеры и себя к ним приравнивающие – верят, что за выигрышем или проигрышем скрыты действия неких таинственных сил. Они выглядят, как итальянские мафиози и действуют так же. С их решениями не спорят: «Эта девушка, значит, эта девушка». Проигравшим кажется, что за выбором стоит чья-то злая воля, а не их несостоятельность или несоответствие притязаниям. Все хотят вскрыть загадочную синюю коробку и увидеть, кто или что принимает сакральные решения. И, как всегда, внутри коробки оказывается пустота.
Тему Голливуда Линч обыгрывает не без внутрицехового юмора. Прообразом братьев Кастильяни послужили братья Вайнштейны, основатели и «боги» киностудии Miromax. Кстати, одного из них – того, что пьет эспрессо – сыграл Анжело Бадаламенти, постоянный композитор Линча. На роль таинственного ковбоя режиссер пригласил собственного продюсера.
Самым интересным в фильме оказываются отношения блондинки и брюнетки. Образ брюнетки заимствован, конечно, из того самого мифического Золотого века. Любопытно, что она присваивает имя Риты Хейворт, смотря не прямо на плакат «Джильды», а на его отражение в зеркале. Рита, точнее ее образ, в начале фильма спускается с холма, где и производятся главные грезы Голливуда, и оказывается на Сансет-бульваре. Именно здесь живет тетя Бетти, актриса еще тех, старых времен, и именно это название заставляет вспомнить одноименный фильм Билли Уайльдера о трагедии забытых звезд Голливуда. Когда во второй части Дайан едет на вечеринку, то Рита ее встречает у лимузина, и блондинка поднимается за брюнеткой уже вверх – на холм грез.
И первая часть, и вторая – это отношения посредственной «девочки из рекламы» Бетти с производным ее сознания/подсознания – «Ритой». Рита появляется без «истории», без памяти, но явно нагруженной дополнительными смыслами. Это тайна, опасность, секс (деньги, оружие, кровь). Бетти/Дайан в нее влюблена, она ее желает, хочет вернуть ей память (открыть ее тайну), пытается ей овладеть (причем в физическом смысле). В итоге этого искусственного «слияния» мы видим два отражения в зеркале. Рита в белом парике очень похожа на Бетти, но выглядит дешево и пошло. После секса, кульминации соединения, брюнетка «вспоминает» о Silentio. Внутри клуба, метафоры истинного кинематографа, Бетти колотит как одержимую, а у Риты на глазах слезы.
Фамилия режиссера Адама Кэшера с иврита переводится как «связующий», и, в принципе, тонкости отношений внутри треугольника в этом контексте ясны. Главным становится то, что в погоне за мифическим образом Риты, блондинка теряет себя. Девушки внутри сна находят труп спящей в реальности Дайан. В заглавных титрах, снятых в стилистике Нам Джун Пайка, смешиваются, как в «Пещере» Платона и кинематогрофе, танцующие пары и их тени, вещи и их призрачные образы, Бетти/Дайан и ее ангелы. Линч на вопрос о том, что же такое «Малхолланд Драйв», отвечал: «История любви в Городе Ангелов». И это самый правдивый ответ на поставленный вопрос.
Оригинал
