С первых кадров становится ясно, что режиссёр ожидает от своего зрителя знакомства с одноименным фильмом Ардженто.
От этого первые сцены несколько огорчают и шокируют — вместо яркой игры красных и синих оттенков нам предлагают наслаждаться видами серого и пошарпанного Берлина 70-ых. Сюжетных линий в фильме много, они беспорядочно начинают вываливаться с самого начала, и к середине образуют малопонятную смысловую кашу на сером фоне. Метафизически всё это встаёт колом в горле и обеспечивает удушье, в честь которого и назван фильм.
Гуаданьино не жалеет зрителя и ставит символизм превыше кинематографичности своего произведения. Хоррор составляющая разбивается из-за постоянных вставок побочных линий, не позволяющих держать зрителя в напряжении. Некоторые моменты с крупными планами и вовсе вызывали смех, потому что больше подошли бы по времени фильму Ардженто. Возможно, это своеобразный оммаж, но он получился не очень удачным.
С другой стороны, если смотреть на всё происходящее чисто символически, то всё встаёт на свои места. Это фильм о вине, любви и её торжестве над ненавистью. Провалу ненависти посвящены новостные вставки с RAF, которые сильно раздражали и делали погружение в мир Берлина 70-ых картонными. Вине и любви супружеской и отцовской — линия профессора. Любви материнской — линия балетной школы. Как следствие — особое внимание уделяется женскому началу, поэтому даже старика-профессора сыграла Тильда, которая и в школе олицетворяла собой любовь.
В итоге получился хоррор — не хоррор, а метафизический манифест о том, что любовь, пускай порой и в неожиданных проявлениях, всегда победит ненависть, несмотря ни на что.
Ребус разгадан, составлен занятно, но, когда в жертву красоте метаистории приносится сюжет фильма, возникает вопрос, а стоит ли оно того? Мне кажется, нет.