Странно слышать, читать рецензии, что вот – мол – у Малика новый период творчества, что теперь он снимает не так, а вот так, что он снова – через три – снял фильм с сюжетом, но теперь с картинкой не от Любецки… Странно, потому что при том, что именно так оно всё и есть, это совершенно совсем не важно. А важно то, что с тех пор как в 1999-м Малик вернулся в кинематограф, все его фильмы, слегка отличаясь по форме, но сделанные определённо в одном стиле, все они – лишь разные куплеты восторженного гимна Мирозданию. Мирозданию, преисполненному Гармонией, автор которой – Бог. И хотя все его фильмы о том, в какое уродство норовит превратить эту Гармонию человек, пользуясь данной в рамках этой Гармонии свободы выбора, это всегда – повесть о тех из нас, кто, рискуя прослыть чудаком, юродивым, просто предателем (т. е. врагом), позволяют себе не шагать вместе со всеми в направлении пожеланий туловища, его сытого благополучия, построенного на костях ближнего.
И Франц Егерштеттер – именно такой, очень логичный, очередной герой нового фильма Малика. Для которого присягнуть злу хотя бы формально – значит реально отречься от Христа, ввергнуть совесть свою в те же муки, что заставили Иуду повеситься. И поэтический стиль Малика здесь максимально уместен, потому что позволяет испытывать те же чувства, что и герой: сначала – растерянность от одинокого ощущения своей правоты, которая в глазах всех окружающих выглядит полноценным предательством; потом – страх плоти перед лицом надвигающихся физических страданий и смерти, параллельно с муками совести за разрушенное благополучие ближних – жены, детей, матери; и наконец – обретение ясного осознания единственно возможной истинности выбранного пути, обретение прощения, понимания и поддержки от ближних за этот выбор и обретение бездоказательного, но ясно ощутимого небесного покровительства, позволяющего вступить на эшафот твёрдо, но кротко.
Собственно, путь Егерштеттера – это и есть путь Христа. Который, помимо прочего был ещё и человек, и перед лицом мучительной смерти испытывал то же, что и человек, который только человек. И не важно, в каком году и с какой формулировкой Егерштеттера причислили к блаженным и мученикам (могли и не причислить); главное, что именно таковым он и был (в отличие от многих причисленных). Так что я не удивлюсь, если в действительности Малик снял фильм о нём, потому что не хотел снимать очередные «Страсти Христовы».