Егор — ветеринарный врач, работающий на одной из тренировочных станций для охотничьих собак, расположенной в лесной глуши и проживающий в маленьком домике на участке хозяина станции, Николая Ивановича. Для парня, с детства не знавшего любви из-за матери-алкоголички, животные с их преданностью и простотой в чеховском списке «львов, орлов и куропаток, рогатых оленей, гусей и пауков» занимают куда более важное место, нежели люди. Но душой Егор все равно инстинктивно тянется к человеческому теплу, хотя в силу своего тягостного прошлого и тотального неумения вести внятный диалог он порой совершает странные, противоречивые поступки. И однажды ему придется принять решение, в каком же направлении двигаться дальше — учиться понимать людей или запереть себя в клетке.
После того как «Аритмия» Бориса Хлебникова по сценарию Наталии Мещаниновой прогремела на фестивалях и вызвала одобрение публики, Мещанинова решила попробовать вновь сесть в режиссерское кресло, но ее новая работа может понравиться далеко не всем. Если конфликтология «Аритмии» с ее четко выделенными положительными и отрицательными героями, занявшими свое место в государственной Системе, была очевидна и понятна, то «Сердце мира» работает куда сложнее, многослойнее и прибегает к порой некомфортному и не всегда явному языку метафор, намеков и полуслов. В картине будто напрочь отсутствует сценарий, происходящее на экране изображено как кусочек жизни, когда возникает чувство, будто события, реплики и характеры рождаются сами собой, из ниоткуда, без начала и конца. На первичном уровне восприятия «Сердце мира» работает как суровая реалистичная драма о человеке, нашедшем гармонию исключительно в первозданной сути природы, когда вокруг слышны только ветер и звуки дикого леса, с удивительной точностью и правдоподобием в создании быта и отличной работой оператора.
Но если увидеть заложенный в непростом и осязательно-тонком киноязыке Мещаниновой символизм, то становится ясно — кино не просто рассказывает историю одной души, это портрет нашего нового менталитета с его трудностью вступить в диалог с ближним. Вроде как стремление есть, но почему-то при каждой попытке произнести слово и сделать шаг навстречу друг другу издается только какое-то невнятное мычание, произносимое через силу, когда облегчить душу можно только путем ее излияния, высказывания наболевшего, но это никак не получается. Намного проще впасть в ярость, схватить дубину и бить все вокруг, набухаться и в итоге просто уйти в тихий и комфортный мир клетки, уснув в компании зверей, такой знакомый, понимающий, ничего не требующий. Трогательные сцены с лечением алабая Белки проходят тонкой нитью через все повествование, показывая, как Егору важно исцеление животного, параллельно с которым происходит очень медленное выздоровление его собственной души. Ведь все-таки мир людей — это не мир животных, и если у человека есть в сердце хоть малейшее стремление к тем, кто рядом и кому ты небезразличен, то необходимо наконец принять решение и выйти из своего заточения.
8 из 10