Джига-дрыга и прочие ништякиЗима, нет снега и солнца, в общем, не как у классика мороз без солнца день унылый. Захотелось, всё-таки побегать по снегу зимне-новогоднего настроения, и в таком состоянии был просмотрен фильм Гаспара Ноэ «Экстаз» (оговорюсь сразу снега там маловато), но что скрывать этикетка не обманула. Что на пачке то и в коробке.
А что же в коробке? А там цвет, темп, монтажные приемы, работа с камерой, снующей по спортзалу и кабинетам старой школы. Снято лаконично и со стилем, одним словом от всего увиденного зритель получит экстаз. Но нельзя не отметить, что что-то подобное уже было, в уже далеком, нежеланном для возвращения 2003 году. В России под Новый Год вышел капустник «Юбилей Прокурора» снятый Михаилом Кокшеновым. Да-да не удивляйтесь.
Первое что может броситься в глаза, сравнивая эти два произведения, дело происходит зимой, время года выступает как фактор замкнутости пространства в двух фильмах. Так же, в Экстазе и Юбилее, есть похожие персонажи (по функции и характеру), но в Юбилее зачастую один персонаж вмещает в себя нескольких персонажей из Экстаза. В Юбилее есть молодой человек сын виновника торжества, сначала он отыгрывает бабника, подкатывая к двум девушкам сразу, говоря нам, что он не против группового секса, но одна отказывает ему и он начинает охмурять ту, что доступней. В Экстазе есть диалог о групповом сексе, в котором Давид (бабник) уламывает своего друга, чтобы тот предложил своей девушке групповой секс. Ещё сын прокурора уходит в «зиму» теряет ключи и больше не возвращается, так как его с подругой отправляют ночевать к бабушке. В Экстазе, когда танцоры узнают, что в сангрию что-то подмешали, в гневе выбрасывается человек (тот самый человек с кем Давид общался по поводу мжм) в холод и снег и он тоже уходит навсегда.
Опять же, можно говорить и об обще стиле темповом и идейных сходствах, что у Гаспара, что у Михаила (у второго это может бессознательно) но в лентах видны мазки Иеронима Босха и проскальзывает тема пира во время чумы. Эти фильмы как триптих «Сад земных наслаждений», известного и вышеупомянутого голландского художника, в первой части картины сотворение мира изгнание Богом Адама и Евы. Так же как и в фильмах, завязка и вкушения запретных плодов. В Центральной Части картины Босха на первый взгляд идиллия, изображены обнаженные люди, уживающиеся со зверьми, люди сладострастны и упиваются в своём падении. В фильме же люди тоже получают удовольствие от низменных и плотских наслаждений, доставляющих им запретные плоды. В третий части картины Босха изображён Ад с его ужасами и пытками. Так как и в фильмах, веселье и праздник превращаются в какофонию насилия и жестокости.
С одной разницей, у Кокшенова герои сплачиваются в активных попытках выбраться из своего заточения, выбивая двери, связываясь с режиссёром играющего в эпизодах, как с некой высшей силой, которая способна решить проблемы. Образ Кокшенова подчеркивается белыми одеяниями и местонахождением, вкуснейшие яства, причудливые животные, единение с природой, в общем, семейная идиллия без развратных подтекстов и предрассудков. А закрепляет свой образ Михаил посланием Спасателей к страждущим, которые дают страждущим таблетки «антистрах» как церковные просфоры.
У Ноэ герои наоборот каждый просто хочет выжить и утолить жажду своих страстей, и ничего не делать для спасения. И спасатели в конце фильма приходят по факту, фиксируя необратимые последствия случившегося. Опять же, что в одной картине, что и в другой поднимаются вопросы сексуальности, измены, затрагиваются семейные ценности и все под аккомпанемент танцев, музыки, бешеного ритма и психотропных веществ будь то алкоголь или наркотики. Они только высвобождают то, что скрыто в человеке…
Хотя картины и похожи, в них есть существенные отличия, помимо тех, что были упомянуты ранее. Ноэ пошёл намного глубже в исследуемом им вопросе. Темы раскрыты намного жёстче и откровенней. Кокшенов наоборот ограничивается рамками жанра и не шокирует зрителей визуальным наполнением как его коллега. Если в мире режиссёра прокурора есть спасение души, у режиссёра экстаза нет. Этим и объясняются диаметрально разные картины, представшие перед спасателями в концовках этих фильмов.