Будущее для самых последнихКороче, я посмотрел «Последние и первые люди».
Этот фильм, являясь частью мультимедийной постановки исландского композитора Йохана Йоханнссона, основывается на одноименном колоссальном и культовом визионерском романе британского футуролога Олафа Стэплдона, в котором описывается захватывающая и печальная одновременно история всего человеческого рода на протяжении долгих двух миллиардов лет. Будучи скорее сжатым пересказом первоисточника, фильм Йоханнссона предстает перед зрителем медитативной аудиовизуальной постановкой, своим скромным хронометражем в семьдесят минут больше напоминая откровение пророка, который собрал всех внемлющих ему, чтоб максимально ясно и вдумчиво нести свою весть. «Наберитесь терпения и слушайте».
Медленный, сухой, отточенный голос единственной актрисы фильма Тильды Суинтон словно механически повествует о трудно поддающейся представлению необозримой судьбе человека. О событиях настолько далеких, что жизнь каждого из тех, кто слушает обращение невидимого рассказчика, меркнет маленькой частичкой пыли на фоне гигантских пылающих звезд. В сопровождение голосу, словно утонувшие в безвременье артефакты давно исчезнувших цивилизаций, выступают бетонные обелиски, запечатленные на черно-белой шестнадцатимиллиметровой пленке фильма. Как кости древних животных они возвышаются мрачной и безжизненной громадой над пустыми степями, безликими снегами и редкими тонкими деревьями. Все их гротескные брутальные формы выглядят навеки погруженными в анабиоз, будто эти исполины, не созданные никем и никогда, были еще до того, как появилось время, будто эти два миллиарда лет жизни человечества были для них таким же мгновением, такой же краткой вспышкой, что и для бездонного космоса.
Под аккомпанемент громогласного эмбиента, пугающего и гнетущего своим величием, порой наполняемого траурным хором человеческих голосов, эта бессильная мольба о помощи, этот некролог по последним и первым людям, звучит одновременно и как приободрение о далеком будущем, и как фатальное предостережение о неминуемом конце всего сущего. Картина Йоханнссона словно лично обращается к каждому зрителю, на час и десять минут напоминая о нашем месте в этом беспредельном времени и в этой бесконечной вселенной.
8 из 10