Строим неправовую державу «Во Франции всякий гнев, даже гнев народный, остывает по прошествии полугода». (Виктор Гюго «Отверженные»)
Первый день работы Стефана Руиза в полицейском патруле района Монфермейль, что в пригороде Парижа. К нему сразу приклеивают кличку Пенто, по названию геля для волос из молодости отца новичка. Район непростой, эмигрантский, и вежливый со всеми Пенто тут бы и учителем долго не проработал. А хорошим полицейским он стал бы разве что в доме престарелых, где вежливость – необходимое условие предупреждения инфаркта. Такой далёкий от новой реальности персонаж даёт возможность зрителю без особых трудностей погрузиться в мир наркоторговцев, братьев-мусульман, продавцов контрафакта и малолетних воришек.
Последние тянут к себе кур и даже маленьких львов, поговаривая со страхом, что на их исторической родине за кражи сжигают живьём. Но тут, в районе ещё не победившего шариата, они просто вляпываются в неприятности с минимальным процентом смертельного исхода. Это ли не прогресс? Нет, это не прогресс, – это, по мысли режиссёра Ладжа Ли, вообще никуда не годится. Читая интервью с этим сыном уборщика мусора, приехавшего из Мали, просто диву даёшься. Оказывается, жить в многоэтажках в Монфермейле – это жестоко и унизительно (это, наверное, власти по ночам там плохими словами все подъезды исписали). И, вообще, тут нарушаются основные права людей. Ли жалуется на рост безработицы (ну это же капитализм вроде, что за жалобы?), постоянную опасность (от полицейского патруля из трёх человек?), слабую подготовку полицейских (да вам хоть ангелов туда пришли, вы всё равно недовольны будете), эксплуатацию (но работы-то нет вроде?) и, самое важное, на отсутствие внимания со стороны властей (они же дети, им внимание нужно).
Жалоба на заброшенность властями, дошедшая до ушей самого президента, мне кажется проявлением инфантильного восприятия режиссёром тех проблем, о которых он решил рассказать. Ведь моральным центром фильма оказывается не вежливый полицейский Пенто, не правоверный мусульманин Салах, а группа разозлённых мальчишек с оружием в руках. Так в массовое сознание закладывается мысль об оправдании погромов и другого беззакония. А им просто воровать мешают! Очевидно, что этот фильм разжигает ненависть.
А что сказал бы Виктор Гюго, написавший в Монфермейле своих «Отверженных»? У которого Ладж Ли позаимствовал разве что название и тягу к морализаторству. Запад несёт ответственность за колониализм, говорит нам Ли.
«Приобщение этих миров к цивилизации означает такое расширение владений света, что здесь всякое противодействие преступно», – пишет в «Отверженных» Гюго. Герои Ли воруют из куража, а герои Гюго – чтобы семерых детей накормить. Противодействие вашему воровству – достаточная причина для праведного гнева, говорит своим фильмом Ли.
«Восставайте, но только для того, чтобы расти! – пишет романтик революции Гюго. –
Укажите мне, куда вы идёте. Восстание – это движение вперёд. Всякое другое возмущение вредно… Восстание – это взрыв ярости, охватившей истину; уличные мостовые, взрытые восстанием, высекают искры права». Права воровать, полагает сын уборщика мусора, который в новой стране смог стать известным режиссёром.
Полицейский произвол – нехорошая вещь. Но кто-то из героев этого фильма, обитающих в том самом районе, действительно стремится поступать по закону? А без такого стремления хотя бы у малой группы людей произвол в той или иной форме обязательно станет реальностью.
2 из 10
Оригинал