Maybe you’re gonna be the one who saves meПятый фильм канадского режиссёра Долана, которого мировое киносообщество уже давно успело окрестить «вундеркиндом», повествует нам о сложных, до дрожи и кома в горле, взаимоотношениях вдовы Дианы и ее сына-подростка Стива, страдающего СДВГ. В один день женщина забирает своего эксцентричного, взбалмошного и гиперактивного отпрыска из интерната для «непростых» детей, и в один момент привычный ход жизни рушится. Стив становится главным объектом и смыслом ее жизни.
«Мамочка» прекрасна и удивительна не только несколько необычной операторской выходкой- про неожиданное операторское решение не писал только ленивый, но напомню снова: Долан снимает свою картину не в привычном арт-хаусном формате, а в инстаграмном 1:1.
Интересный момент, как Стив собственноручно изменяет «квадратный» формат на широкий экран, как бы раскрывая кадр руками. Ощущение тотальной свободы, отсутствия каких-либо ограничений и выходом за рамки завершается эпичным криком героя «Свобода!», что ещё раз подтверждает мою догадку. Подобное кадрирование вполне оправдано: оно ещё больше загоняет нас в рамки неизбежности, внутреннего страха, придавая бОльшую замкнутость и напряжение на протяжении всех 2 часов 18 минут, за исключением нескольких счастливых сцен, которых лично я насчитала 5. Возможно, вы увидите их гораздо больше или меньше, но это- самые наиболее впечатляющие меня «позитивные» моменты:
•Танцы на кухне под Celine Dion
•Момент «Внутренней свободы» Стива на лонгборде под душераздирающий трек Colorblind
•Кадр с тележкой под Oasis
•Мечты Дианы о счастливом будущем их маленькой семьи
•И, конечно же, финал, который многие не сочтут не самым хэппи-эндовым (я без спойлеров, если что), с закатом под хиптерский и один из моих любимых треков «Born to die» Ланы дель Рей, за что Долану и композитору лично от меня огромное спасибо.
На протяжении почти двух с половиной часов мы задаемся вопросами: Насколько далеко готовы зайти люди, чтобы спасти себя? Спасти ближних? Спасти собственного сына? Как не навредить ребёнку, желая ему лишь лучшего, в какой момент следует сказать «стоп» и признаться в собственном проигрыше?
Вопросы спасения для меня в этом фильме будут ключевыми, как и слова, прозвучавшие в первые десять минут фильма, которые уже заранее обрекают Диану «Ваша любовь не спасёт его, любовь здесь вообще не при чем».
Возможно ли возлюбить ближнего своего, как самого себя, если единственное, что возможно с гиперактивным и больным подростком- это неистово кричать, рыдать, устраивать драки, душить, что и делают главные герои на протяжении почти всего фильма? (К слову, делают это настолько убедительно, что от их криков и эмоций невольно начинает болеть голова- так реалистично, что ты начинаешь принимать все слишком близко к сердцу)
Ответы мы будем искать вместе с Доланом, который уже отвечал на подобные вопросы, несколько под другим углом в своём первом полном метре «Я убил свою маму.»
Лицо Дианы, ее рот, который зажимает рука Стива. Ровно через секунду он поцелует ее сквозь собственную ладонь, а в моей голове будут звучать строчки из песни группы Oasis, с того самого эпизода «внутренней свободы Стива» с тележкой и любимой мамой на фоне.
«Maybe you’re gonna be the one who saves me»
Действительно, ведь если не мать с ее всеобъемлющей и безграничной любовью, то кто? Кто спасёт его?