Сказка эпохи Просвещения Фильм совершенно не оправдал ожиданий. После трогательного «Лабиринта Фавна» хотелось увидеть такую же цепляющую историю, рассказывающую о подвиге и чуде.
Но в рассказе Роя перед нами возникает ряд персонажей, объединенных идеей, на которую указывает само название. The Fall — это не только падение каскадера, но и упадок, гибель, смерть. Слегка приукрашивая для девочки образы пятерки героев, сам Рой отлично знает, что за некоторыми из его суперменов стоят совершенно реальные прототипы. Террорист Луиджи Луккени, известный убийца аристократов, умер в тюрьме. Пигмей Отто Бенга (а в фильме просто великан), годы проживший в нью-йоркском зоопарке в качестве экспоната, впоследствии застрелившийся. Наконец, Чарлз Дарвин, любящий в фильме все живое и носящий при этом в шикарную шубу из редкого меха. Его бедная обезьянка в фильме уверена, что смерть — естественный процесс, а потому умереть для нее будет счастьем.
Не хочется слишком обобщать, но режиссер создает героический эпос эпохи Просвещения, мгновенно дискредитируя его — все полубоги рано или поздно умрут.
А в мифотворческом глянцевании реальных людей, знойно-агрессивном до изматывания зрителя визуальном ряде истории Роя — явное указание на рождение Голливуда со всеми его бэтменами.
Собственно и сам Рой уже готов умереть. Надежда предстает в виде маленькой девочки Александрии. Как бы пафосно ни разыгрывал режиссер эту карту, в Александрии не видно никакого спасения. Она просто очень маленькая. Для нее смерть — это плохо, и на этом все заканчивается. Скажем, та сцена (по словам Тарсема, любимая его сцена), где девочка крадет облатку из часовни и приносит Рою. На вопрос, хочет ли она этим спасти его душу, мы видим полнейшее недоразумение ребенка. Сам Тарсем отметил, что маленькая актриса действительно не понимала смысла вопроса. Девочке из Румынии, плохо владеющей английским, долго объяснять, что значат слова soul или spirit.
В глубине девочка понимает, что Рой сам придумывает историю, и все обаяние сказки как реальности улетучивается. В финальной сцене мы видим детей, завороженных немым фильмом с трюками. Александрия знает, что это просто трюки Роя. Кино — этот суррогат сказки — есть просто маленький обман, и ничего сказочного там нет.
5 из 10
Оригинал