Пауки в банке. Черная комедия с английским юмором. Фильм даже не о смерти Сталина, а о последовавшей за ней борьбе за власть. Сам Сталин появляется в нескольких коротких сценах. Фоном фильма служит машина смерти и пыток, которая по определению чудовищна. А также попытки выжить в ней тех, кто эту машину создал. Это уже может быть мрачно смешно, поскольку создатели машины смерти не вызывают сочувствия, когда становятся ее жертвами. Борьба за власть в таких условиях неизбежна и будет идти не на жизнь, а на смерть. «Смерть Сталина» смешивает как реальность, так и вымысел. Так события с концертом и запиской имели место в реальности, правда, фильм передает их неточно. О содержании записки по факту ничего не известно: его пересказал с чужих слов человек, который саму записку никогда не видел. В то же время многое вымышлено. Характеры Молотого и Маленкова изменены до неузнаваемости.
Черная комедия – рискованный жанр. Она обязательно кому-то придется не по вкусу. Поэтому «Смерть Сталина» явно не для всех, как и любой фильм этого жанра. У нас фильм предсказуемо не понравился тем, кто вздыхает по добрым старым временам. Претензии к тому, что вожди и время показаны не так, как было. За таким недовольством стоит подсознательное убеждение, что отдельно взятый момент (или персона) советского прошлого должна показываться одним и только одним способом. Сталина нужно показывать жестоким победителем ВОВ. Хрущева – чудаком с кукурузой. Брежнева – флегматичным кремлевским мудрецом и т. д. А это свидетельствует, что культ личности умер не совсем. Мнение о том, что может быть только одно правильное изображение, все еще живет. Не даром в фильме Маленков выбирает один самый правильный портрет. Но все же «Смерть Сталина» – это комедия. И воспринимать ее следует именно как комедию. Придираться к фильму с позиции несоответствия реальности, все равно, что придираться к Линкольну-вампиру или королю Артуру у Монти Пайтонов. Есть афоризм: комедия – это трагедия плюс время. Время прошло, но смеяться пока готовы не все. Мой первый учебник в школе тоже открывался портретом Ленина. И первые школьные годы я провел, читая высокопарные рассказики о членах партии (Сталина тогда старались не упоминать). С одной стороны, жаль, ведь я мог бы читать что-то полезное. А с другой стороны, это уникальный опыт промывания мозгов. Я точно знаю и мог прочувствовать, как это бывает. Но мне это не мешает смеяться над попытками советских вождей вырвать друг у друга власть любой ценой. А кто-то вспоминает рассказики о пионерах-героях с ностальгией и помнит, как грел душу комсомольский билет. Им все еще не до смеха.