Жуй![бисквитная свинка] Читатель! Если ты наткнулся на эту, с позволения сказать, рецензию — не бери в голову и не поминай лихом. Каждый получает удовольствие, как умеет. Кто-то, роняя слюнки, переворачивает мирно скворчащий на сковородке сморщенный фаллос (оливковое масло, розмарин, вкуснотища). Кто-то, как Филипп, пьет, бьет, ревет, ловит убийц и кувыркается с подружкой так неистово, что у штекера нет ни единого шанса попасть в розетку. Кто-то, как Майкл, тащится от вида женщины, поглощающей гамбургер (тот же фистинг, только орально — о да, детка, возьми глубже!) и/или хрипящей, издыхая под тяжестью собственного тела, на розовой барби-кроватке. А кто-то, как старушка Эмили Джейн, занимается mind-мастурбацией вместо рецензирования и сеет тщетные предостережения.
[шоколадный мусс] Итак, у нас есть подонок-полицейский, травмированный недавним делом, бизнесмен-извращенец зашибающий бабло на dead-тотализаторе и грядущая жертва, нажившая (нажравшая?) 225 кг живого веса и стокгольмский синдром… ах нет, все это позже. Пока — всего лишь яркие краски а-ля техниколор, белозубая улыбка Алекса О’Локлина в зеркале заднего вида и приятный кавер чего-то знакомого. Если попробовать угадать жанр фильма здесь и сейчас, вариант «ромком» уступит разве что «роад-муви», и хотя на другом конце истории поджидают мерзко чавкающие мусорные мешки, этот осенний свет бросит свой отблеск и на них. Да-да, я говорю о нестандартных визуальных решениях, специфической эстетике и галлюциногенной дымке. О наличии растущих из нужного места рук у режиссера и оператора… будь они прокляты. И, стиснув зубы, отдаю им должное: столь неожиданную подачу условного извращения нужно еще поискать. Альпинизм на убранной цветами горе мяса, простыни, окропленные спермой и кетчупом, даже нежная гастроэндоскопия (никто не проникал в Дейдр столь глубоко, никто не владел ею столь полно) не выглядят в кадре ни экспозицией из Кунсткамеры, ни экстремальным порно в духе «телка с конем». Скорее они напоминают странновато-пугающе-притягательную сцену, которую застаешь, вторгшись в родительскую спальню лет эдак в пять. И травмируют мозг на том же уровне.
[стылый гамбургер] Возможно, не будь вышеперечисленных достоинств, фильм пост-фактум не вызывало бы такого отвращения: все-таки вляпаться на помойке в абстрактный мусор — не то же самое, что споткнуться о полуразложившееся тело хорошего знакомого и вблизи полюбоваться на его кишащие червями глаза. Если необъятные «принцессы» Майкла загибаются от избытка, то сам фильм — от недостатка. У троицы начинающих сценаристов руки вроде бы тоже были (с фактами не поспоришь: полный комплект конечностей двоих мелькает в кадре), но дальше онанизма дело не пошло. Генерирование богатой идеи, случившееся, надо полагать, не без влияния кочующей в интернетах истории о каннибале Майвесе, истощило оперативную память. Уже спустя полчаса после улыбки и кавера фильм начинает расползаться по швам, теряя внутренности и раз за разом спуская в унитаз затронутые было перспективные темы, начиная от границ нашего права распоряжаться собственным телом и заканчивая ошибочностью восприятия нормы в качестве «добра». Все заявленное кибер-противостояние в попытке прищучить маньяка, выкладывающего в сеть альтернативное порно и не менее альтернативные снаффы сводится к соревнованию, кто лучше играет в Pacman. Подсказки льются на доблестного борца с преступностью золотым дождем, а недостающие либо выбиваются у подвернувшихся мирных жителей, либо выбалтываются самим преследуемым. А потому, в отсутствии дальнейшего сюжета, приходится выживать на повышении градуса извращенности до отметки «нелепо» и бессистемных попытках подвести под психоз философский базис. Жрущие выживают (за гараж не заглядываем, в наших сердцах они живы). Жрущие дохнут, избавляя мир от своего мерзкого вида (спокойной ночи, мама). Жрущие ускоряют процесс реинкарнации (лопай Люси — будь Люси!). Подчеркните желаемое, а если вам этого мало, то Майкл и с рычагом передач в своей голове побалуется (опа, я псих! или нет? и снова псих! а щас включаем третью скорость!), и танец утят забацает.
[нечто из канистры] В сухом остатки вынесенный из фильма месседж лежит где-то в бермудском треугольнике между «не мучайте детей», «а ну положи этот гамбургер, дура!» и «встретив на улице толстяка/курильщика/татуированную деву/хипстера — убей это». Но, виртуально лежа за гаражами в синем пакете и выплевывая проклятия пополам с желчью, даже не надеюсь, что кто-то прислушается и не станет пробовать на себе. Чем яростнее мы топчем что-то ногами, тем больше хочется взглянуть на это дело хоть одним глазком. А дальше неизбежно увлечет. С иезуитской хитростью «Вскармливание» повторяет рацион норовящей не выжить Дейдр. Поначалу — аппетитное мясцо на булочке с кунжутом, и тающий на губах шоколад. Позже — воронка в горле и вызывающее рвотные спазмы пересоленное месиво, самый невинный компонент которого — сырые яйца. И коль скоро ты уже приучился покорно брать из дающей руки и умильно выпрашивать продолжение — поздно пить боржоми. Пора пить Люси.