Издержки жизни и творчестваПо большому счету, в фильме
Пупи Авати мы не найдем ничего принципиально нового в плане сюжета, героев и новых идей в жанре кинодрамы. Таких историй на экране появилось и еще появится великое множество, как и персонажей, похожих на тех, что мы увидели у Авати.
Но тем не менее картина не оставляет равнодушным, драматизмом истории Давиде Бьяса проникаешься почти сразу. Все вроде старо как мир: отец и сын, не нашедшие взаимопонимания при жизни, и которых даже смерть примиряет с большим трудом. Один признанный гений со своими скелетами (по большей части женскими) в шкафу, другой — вот уже много лет тщащийся найти себя в жизни и искусстве и подсознательно стремящийся получить похвалу, отцовское одобрение и так наладить когда то бывшие хорошими отношения. В парадоксах сложного отношения Давиде к своему прославленному отцу мы легко увидим отражение противоречий нашей реальной жизни. Ревновавший отца к его славе Давиде, тем не менее, делает попытку ее приумножить, реализуя фактически его главную задумку и при этом скромно оставаясь в тени. Почему он это делает, Бьяс-младший, похоже, до конца не понимает и сам.
Равно как, наверное, и того, почему он принимает помощь и поддержку Людовики — женщины, к которой он по определению должен был относиться как минимум с неприязнью. А между тем отношение Давиде к ней становится лучше, чем ко многим другим окружающим. А самое главное — почему она, едва знакомая с ним, понимает его лучше, чем знающие его долгие годы?
Как, наконец, -по-видимому, и того, почему раз за разом делает больно людям, которых любит и которые любят его? В этих борениях, сомнениях, мучительных поисках самого себя проходит перед нами один из определяющих фрагментов жизни Давиде Бьяса.
Риккардо Скамарчио играет его, с одной стороны, вроде бы легко, изящно, порой даже весело, а с другой — проникновенно, убедительно, иногда на натянутом до предела нерве и, конечно, с подлинно итальянской экспрессией, искренностью и бурей чувств. Его герою, при всей сложности его характера, начинаешь сопереживать сразу и до самого финала, такого же сильного и эмоционального, как и сам фильм в целом.
Очень ко двору пришлась в
«Золотом мальчике» Шарон Стоун, сыгравшая Людовику. Замечаю уже неоднократно, что многие голливудские звезды, попадая в европейские проекты, играют совсем иначе, чем на «Фабрике грез». Не то что лучше или хуже — это оценить лично мне достаточно сложно, — а именно иначе. И это чувствуется как правило сразу, с первого их появления в кадре. Последним характерным примером тут стала для меня
Марион Котийяр, которую недавно довелось увидеть в картине
«Ржавчина и кость». Совсем другая игра.
Не стала исключением и
Стоун, которую в европейской ленте, я увидел, насколько помню, впервые. Очень хорошая роль, которую
Шарон исполнила совершенно в нехарактерной для себя манере, по крайней мере, если исходить из тех фильмов с ней, которые мне довелось посмотреть до картины Авати.
Кроме них, приятное впечатление оставила
Кристиана Капотонди: у ее Сильвии жизненная драма, пожалуй, не менее острая, чем у собственно Давиде.
Нет претензий и к остальным — раскрыть своих персонажей смогли все и что характерно — отъявленных и законченных негодяев в
«Золотом мальчике» практически нет, у каждого из героев своя правда и принципы, у кого более, у кого менее сомнительные. И это делает картину
Авати лишь еще более реалистичной, сумевшей рассказать и лишний раз натолкнувшая на размышления о многих важных вещах. Несмотря на то, что в ленте немного больше грусти, чем оптимизма, после нее в душе остается свет, а не печаль. Спасибо вам, маэстро
Авати!
8 из 10