Сарказм и сочувствие«Истории семьи Майровиц» - безусловно, не самая удачная картина Баумбаха во многом потому, что изо всех сил стремится быть комедией, хотя в основе ее лежит драматический материал. Поначалу кажется, что режиссер решил развести Стиллера и Сэндлера, то есть снимать их таким образом, чтобы они не встречались в кадре. Но кульминация ленты – это как раз их психологическое и физическое столкновение (что тоже предсказуемо). Вообще «Истории семьи Майровиц» - своеобразная встреча «нового Голливуда» (который в картине обозначает Дастин Хоффман) и Вуди Аллена в не самой лучшей форме (типа ленты «Кое-что еще» с Джейсоном Биггсом, звездой «Американского пирога», тошнотворного кошмара моего школьного отрочества), то есть не всегда умелое балансирование на грани китча.
Справедливости ради стоит заметить, что Хоффман играет одну из лучших своих поздних ролей (звезда «Выпускника» и «Тутси» смотрит вместе с Сэндлером старую картину с Редфордом, чем тоже обозначает кинематографические корни ленты Баумбаха с «новым Голливудом»), создавая образ скульптора-неудачника, чье время прошло. Попытка режиссера вписать свою ленту в контекст осмеяния современного искусства, возводящего на престол посредственностей, умеющих концептуально неясно выражаться и пудрить толстосумам мозги, не вполне удалась. Это не «Квадрат» Энслунда, но Баумбаха заботят ведь не культурологические, а более камерные задачи, так чего мы хотим?!
Изящно закольцовывая первый эпизод, Баумбах намекает внимательному зрителю на главную особенность своей режиссуры – умение рассказывать простые истории посредством сложно выстроенной драматургии, тщательно проработанного суггестивного воздействия на зрителя. Но Баумбах – не Триер, он не манипулирует эмоциями и реакциями, его задача – выявить сложное в простом, показать многообразие и богатство повседневности даже тогда, когда персонажи бескрылы и антиромантичны.
«Истории семьи Майровиц» - почти сатира, по крайней мере в ней напрочь отсутствует лирика «Милой Фрэнсис» и «Госпожи Америки», но нет и резца патологоанатома в бергмановском духе, чем отмечены «Марго на свадьбе» и «Пока мы молоды», эта ленты ближе всего к «Гринбергу» и «Кальмару и киту», о которых мы еще поговорим, это ерническая, саркастическая насмешка, достаточно мягкая для того, чтобы герои не выглядели духовными уродами, но при этом жестко выявляющая их недостатки.
Амплуа Сэндлера и Стиллера оказались как раз кстати: но первый играет исключительно внутри него, то есть традиционную для себя роль недотепы-неврастеника, а Стиллер (по сравнению с «Гринбергом» и «Пока мы молоды») расширяет границы своих образов, демонстрируя способность исполнять трагикомические роли, в данном случае – дельца, изгоя в творческой семье. Баумбах добивается необычного эффекта: героев и не жалко, так они нелепы, карикатурны в своем стремлении быть интеллектуалами (напрочь лишенные поисков смысла бытия, маркирующих одаренную личность, они погрязают в быту и роются в нем как свиньи), и в тоже время им сочувствуешь – так они недолюбленны и несчастны. В ряду с хорошими мужскими актерскими работами удручают блеклость женских типажей (исключение – Эмма Томпсон, благодаря которой Баумбах создает отвратный образ художественного убожества, а не просто дилетантизма, портрет айфонного поколения, рифмующийся с общим замыслом и финалом «Пока мы молоды»).
Возникает вопрос, зачем Баумбаху было снимать фильм, не добавляющий ничего нового к его фильмографии? Думаю, что исследуемый нами режиссер работает сразу в трех плоскостях, по очереди чередуя их: это лирически-элегические зарисовки («Милая Фрэнсис», «Госпожа Америка»), драмы, вытравляющие из себя на глазах у зрителя любые элементы комедии («Марго на свадьбе», «Гринберг», «Пока мы молоды») и саркастические трагикомедии («Кальмар и кит», «Истории семьи Майровиц»). Баумбах снимает то одно, то другое, то третье, не давая ни себе, ни зрителю устать от однообразия тем и мотивов, что еще раз говорит о его большом творческом потенциале, раскрытом еще не полностью, ибо не все его ленты удачны.