Сумерки идейТы не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим. С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки! (тетя Мардж)
В очередной раз костеря локализаторов, «осчастлививших» уж который зарубежный фильм шедевральным именем, как-то забываешь, что каждый из нас в душе — локализатор. И чем более нейтральное название подкинут кинопроизводители, тем пышнее расцветут оттенки его смысла. Впрочем, это не об австралийской «Клинике». Две ноты, два оттенка. Стерильно-хромированно-хирургический до просмотра — метнулась по коже стайка мурашек, зябко дрогнули лопатки. Отвлеченно-психиатрический через полчаса после открывающих титров — мурашки затаились до страшных времен, но вместо логичного разочарования снизошло философское спокойствие: ну и что, что сюжет надуман и бредов, нас же заранее честно предупредили, что это клиника.
Негодовать на этот недоужастик о злоключениях шести женщин, разыскивающих своих малышей в темных цехах и ветеринарных боксах некого садистского заповедника для рожениц, вообще достаточно сложно. Обладая хотя бы зачатками справедливости, нельзя отказать ему в определенном уровне качества, неожиданном для картины, снятой режиссером-дебютантом во время вылазки на заброшенную скотобойню в компании сериальных актрис. Визуал отмечен печатью неофитской старательности, но приятен. Саундтрек не запоминается, но свой функциональный минимум вполне тянет. Локации живописны, безлюдные просторы навевают тревогу. Немножко экшна, несколько квестов и сюжетных поворотов, полведра кровищи, а на закуску голая Табретт Бетелл, обладающая, к слову, не только впечатляющими округлостями, но и редкой способностью выглядеть естественно в самых неестественных обстоятельствах. В итоге — пристойный фильм, потратить вечер на просмотр которого, возможно, немного жалко, но определенно не стыдно.
Ощущения же класса «жалко» вызваны не столько некоторой унылостью и выраженной нелогичностью происходящего, сколько той расточительностью, с которой была погублена шикарная идея. Тема экстремальных родов сама по себе продуктивна для триллера: у большинства женщин, включая вполне счастливых в материнстве, она затрагивает глубокие, генетически заложенные страхи, включая фоновый режим тревожности, ожидания боли, непредсказуемых осложнений и опасностей, перехода в качественно новое состояние. Мужчины менее управляемы, но и их умелый манипулятор может «достать», оперируя комплексом табу и сакральных представлений, плотным коконом окружающих процесс рождения человека. Игра же которую поначалу предлагает подсознанию зрителя режиссер-сценарист, достаточно тонка. Болевые точки: экстремальные роды — тайный заговор — операция — беспомощность — изоляция — исчезновение ребенка — инородный предмет в теле — тайное наблюдение. Все вместе это пугает гораздо сильнее таинственной светловолосой маньячки с ножом для бумаг. Удачные сцены (например, с новорожденными младенцами, запертыми в тесных клетках) бьют по самому больному, толкают за пределы цивилизованности и рассудка.
И это-то потенциал оборачивается симуляцией. То, что могло бы стать непреходящим кошмаром, становится условностью: перетянув стройные талии волшебными простынями, новоиспеченная матери через пару часов после кесарева бегают наперегонки, бродят по территории, прыгают через заборы, тяжело плюхаясь о перекладину грубо заштопанными животами. Конечно, материнский инстинкт — сила, но не до забвения физиологии же, тем более что у героинь инстинкт этот реализуется преимущественно в форме тотального идиотизма, когда на смену здравому человеческому стремлению поскорее покинуть опасную локацию и спасти детей приходит тяга, не сходя с места, поковыряться в своих/чужих кишках (в лучшем случае — закинувшись анестетиком для собак), чтобы выяснить «который из них мой». Малопредсказуемая в силу надуманности разгадка расставляет все галки над «ой». Желания пугать заявленными темами не было, они — лишь антураж для изъезженных концептов «псевдогенетический эксперимент» и «опыты над людьми». Вольному воля: кто-то выбирает приемыша с учетом того, насколько успешно его мать сигает через заборы, кто-то зарабатывает на этом недоразумении деньги, кто-то придумывает такие сюжеты. Но идею… идею жалко.