1940 год. Герман Манкевич, нью-йоркский острослов, когда-то приехавший покорять Голливуд и в целом преуспевший, с переломами после автоаварии уединяется в домике посреди пустыни Мохаве. Он помещен в заточение продюсером Джоном Хаусменом и молодым режиссером Орсоном Уэллсом: Манк — так называют его друзья — должен всего за три месяца написать для Уэллса сценарий. А лучше бы за два.
Поклонников «Бойцовского клуба» и «Социальной сети» разочаровал этот медленный, погрязший в деталях, синефильский и раздражающе тщательно стилизованный под Голливуд 1930–1940 годов фильм. Но чаща стоит того, чтобы сквозь нее продраться, а лабиринт заслуживает усилий, без которых его не пройти.
В своем самом виртуозном и многослойном фильме Дэвид Финчер с неслыханной до сих пор откровенностью поднимает вопрос об ответственности творца — и, шире, кинематографа — перед изменением или искажением мира. Герой Гэри Олдмана, балансируя между шекспировским шутом и Дон Кихотом, на глазах вырастает из придворного паяца в одиночку, покусившегося на систему.
«Манк» — фильм с двойным дном, требующий повышенного зрительского внимания и подготовки, но и вырастающий с каждым следующим просмотром. А еще здесь звучит лучший саундтрек сезона, созданный (вновь!) Трентом Резнором и Аттикусом Россом, но не для привычных им компьютеров и синтезаторов, а для аутентичных инструментов 1940-х годов.
закрыть