Тайная жизнь

Мощь Терренса Малика проявляется в том, что он наследует в своём творчестве богатый опыт американской культуры: от Уитмена, Торо и Эмерсона до Кубрика, Олтмена и Копполы. Его режиссура тяготеет к форме американского романа, к широте и эпичности, к притче. Этим он похож и на Мелвилла, и на Томаса Вулфа, хотя Малика в большей степени, чем строгих литераторов, кидает в свободные эксперименты, которые не всегда получаются успешными.

Позднего Малика принято ругать, якобы он стал высокопарным и искусственным, скатился до уровня попсы и 'духовки' для масс. Никто уже не ждет от него еще одних 'Пустошей' или 'Тонкой красной линии'. Тем не менее, на фестивалях Малик гость почитаемый, по-прежнему оказывается в списках фаворитов и получает награды. Звучит это парадоксально, потому что Малик режиссер не политический, не социальный, за актуальными событиями не гоняется и вообще ведет полу-затворнический образ жизни.

На мой взгляд, Малик никуда не скатывался, а просто резко осознал тщетность продирания к сути бытия через выбранные им жанры. В новых фильмах он стал ближе к чему-то сокровенному, скрытому, нуминозному, но творческие поиски не часто совпадали со зрительскими ожиданиями. Если сравнивать 'Тайную жизнь' с его предыдущими работами, то окажется, что это самый понятный и самый массовый фильм из последних. О нем даже непозволительно писать плохо из-за положеной в основу фильма реальной истории австрийца, казненного за отказ служить вермахту. Весь он какой-то надрывный, прямолинейный, монологи героев иногда так и топорщатся за пределы кадра. Стереотипные орущие нацисты, повторяемость, мерзкая театральность казни.

Но что Малику удалось, так это создать внутри ясной истории философский контекст, который не зашифрован посредством сложных символов, а наоборот, как бы рас -шифрован. Весь он в природе, в томных, безмолвных горах, в физическом труде, дымных облаках, в прохладной, сырой земле. Пейзажи, которые занимают в фильме большую часть времени, навевают о 'Проселке' Хайдеггера, работы которого, кстати, Маллик переводил на английский язык будучи еще студентом. А эпилог картины и вовсе будто представляет собой экранизацию предпоследнего абзаца 'Проселка', резюмируя, что глубина бытия стремится к простоте, а человек существует подлинно только тогда, когда находится внутри своего бытия, обратившись к нему:

'С последним ударом колокола еще тише тишина. Она достигает до тех, кто безвременно принесен в жертву в двух мировых войнах. Простое теперь еще проще прежнего. Извечно то же самое настораживает и погружает в покой. Утешительный зов проселочной дороги отчетливо внятен. Говорит ли то душа? Или мир? Или Бог?'

Терренс Малик продолжает исследовать анатомию человеческого добра и зла, и уже сейчас понятно, что вся одиозная режиссерская карьера этого деятеля почти наверняка станет справочником или даже энциклопедией кинематографа, ведь никому из кинодеятелей за всю историю искусства не удавалось так близко приближаться к зрительскому сознанию и чувствам. Новый фильм «Тайная жизнь», после чреды экспериментальных фильмов последних лет, возвращает Малика в верное направление, начатое еще «Древом жизни».

В кои-то веки режиссер решил взять в основу своей истории реальные исторические события, об одном австрийском солдате решившим выразить свой внутренний протест нацистскому режиму и готовым принять за это наказание. Тем, кто знаком с творчеством режиссера думаю станет понятным, что в этом фильме все так же панорамные длительные сцены, внутренние голоса персонажей, но тем не менее, у «Тайной жизни» есть связующий сюжет, который не превращает почти три часа экранного времени перед зрителем в испытание.

Актерские работы в любом фильме Малика – это очень сложная вещь, немало актеров критикуют режиссера за его «финальные» версии картин, в которых режиссура и операторская работа преобладает над актерской работой. «Тайная жизнь» из такого же числа, хотя стоит отметить, что эмоции и взгляды Аугуста Диля передают достаточно информации дабы понять мотивы его персонажа. Обошелся Малик и без Эммануеля Любецки, преданного режиссеру и культового оператора современного киноискусства, но глядя на работу Йорга Видмера становится очевидным, что школа Любецки начала плодить своих успешных учеников.

Фильм о демарше человека, презирающего насилие, о праве выбора своей судьбы. Военной тематики в истории этого фильма не много, как это было в «Тонкой красной линии», но для любителей поразмышлять – этот сеанс медитации Малика можно считать сильным и таковым, что достигает своей цели перед зрителем.

8 из 10

«Тайная жизнь» Терренса Малика – один из важнейших фильмов прошлогоднего Каннского кинофестиваля. Лента стала обладателем двух наград – Приза экуменического жюри и Приза Франсуа Шале. За свою долгую режиссерскую карьеру Малик снял не так много картин, но каждая из них, так или иначе, участвовала в программах на ведущих мировых киносмотрах. В начале каждого нового десятилетия Малика называют чуть ли не самым интересным режиссером будущего. И так уже несколько декад подряд. Попробуем разобраться, почему Малик так популярен в узких синефильских кругах, и плывет ли «Тайная жизнь» по режиссерскому течению американского автора?

Главный герой – Франц Егерштеттер – убежденный противник нацистского режима, позднее ставший символом австрийского сопротивления и причисленный к лику святых, отказывается сражаться за Гитлера во Второй мировой войне, не принимая новые убеждения немецкого общества. Но такое инакомыслие наказуемо как на законодательном уровне (статьи, подразумевающие казнь за государственную измену), так и на уровне общественном – он и его семья становятся изгоями в своей деревне. Вынужденная бороться за свое существование семья оказывается противником целого мира, а Франц, имея возможность избежать наказания и сбросить груз общественного негодования с плеч семьи, продолжает отстаивать свои убеждения, не сдаваясь даже в самые сложные времена.

Сегодняшняя известность Терренса Малика, несмотря на американизированные «Пустоши», «Дни жатвы» и «Тонкую красную линию», целиком и полностью произрастает из его «Древа жизни» – гениального абстрактного кинополотна о человеческой сущности, поиске и выборе, который приходится делать каждому из нас на протяжении всей жизни. «Тайная жизнь» в творчестве Малика отражает постепенный отход режиссера от Америки и голливудских стандартов, коих и ранее он едва ли придерживался. Затянутый в абстракцию режиссер вышел из неё довольно необычным для себя образом – решился на съемку фильма по реальной истории, отвечающей стандартам его режиссерской набожности.

Первые режиссерские мазки «Тайной жизни» указывают на вполне обыденное существование фермерского семейства Егерштеттеров в небольшой горной австрийской деревушке. Потрясающие пейзажи – это чуть ли не самое важное звено фильма. Наполненные туманом кадры не предвещают ничего хорошего – будущее нацистской Германии не определено, война уже начинается, а простые люди всё еще не представляют, чем обернется фатальная общественная ошибка. Впрочем, они совсем не готовы видеть ошибку во взглядах немецких элит, выпивая пиво кружку за кружкой за здравие Гитлера. Франц буквально сразу же показан человеком убежденным, при этом он не пацифист, но его негативное отношение к нацизму крепко, несмотря на разговоры вокруг. Крепость его убеждений проверяется не раз и не два. С каждым разом давление на Франца всё усиливается, под удар ставится сначала его работа, дом, затем – семья и личная свобода, а уже в конце жизнь проверяет силу его определившейся личности. Выбор ставится Маликом во главу угла фактически во всех произведениях. Вот и у Франца есть выбор – простой лишь на первый взгляд, но куда более комплексный при двухчасовом изучении героя до момента наступления необходимости последнего в жизни выбора.

Все истории, созданные или воплощенные на больших экранах Маликом, достаточно просты. Его режиссерский стиль практически всегда формируется на основе скупой фабулы – фильмы никогда не богаты на события, зачастую и вовсе по несколько десятков минут хронометража говоря об одном и том же разными художественными средствами. Малик не гнушается беседовать со зрителем с помощью закадрового голоса и медленных, широких кадров, а также превалирующих крупных планов, как это было в «Древе жизни». Кажется, будто режиссер прямо при зрителе творит на экране, пишет масштабную поэму, зацикливаясь на окружении и глубоких внутренних страданиях своих персонажей. Это яркий пример искусства намеренного усложнения простых историй.

С каждым новым фильмом режиссера его поэтический оскал всё сильнее бросается в глаза. Хронометраж увеличивается, скорость повествования становится все ниже и ниже, что для современного зрителя может стать фатальным фактором при оценке картины. Действительно, «Тайная жизнь» длится аж 3 часа и проверяет не только главного героя и его семью на крепость убеждений, но еще и своего зрителя на усидчивость – большой вопрос, способен ли каждый, кто придет в кино, справиться с драмой? Но и сам Малик пытается зацепить зрителя с помощью кастинга. В эпизодических ролях здесь появляются Маттиас Шонартс, Тобиас Моретти в роли священника (его вы можете вспомнить по роли детектива в «Комиссаре Рексе») и даже ныне покойный великий Бруно Ганц в своей последней роли в жизни. Перед зрителем он предстал нацистским судьей, что, в общем-то, знаменательно, ведь запомнился Ганц, прежде всего, самым ярким воплощением Адольфа Гитлера.

«Тайная жизнь», вне всяких сомнений, значимый и большой фильм, очередное доказательство самобытности режиссерского почерка Терренса Малика. И всё же в сравнении с предыдущими работами автора, картина кажется куда более сухой и сложно перевариваемой. В ней гораздо больше живописи, поэзии и музыки, нежели кино.

«…ибо растущее благо мира отчасти зависит от неисторических поступков; и то, что дела у нас с вами не так плохи, как могли бы быть, наполовину объясняется числом тех, кто честно жил тайной жизнью и покоился в покинутых гробницах». Эти нетленные строки Джордж Элиот, увенчивающие кинематографическое жизнеописание обычного работяги-фермера Франца Егерштеттера, могут служить как синопсисом к картине, так и полноценной рецензией, своей величественной краткостью затмевающей многобуквенные графоманские излияния, с ворохом трюизмических размышлений.

Стоит лишь сказать, что «Тайная жизнь» это невероятной красоты картина, эдакое визуальное киноэссе – любимый нарративный прием легендарного творца Терренса Малика, выпестованный и доведенный им до совершенства еще в шедевральном «Древе жизни». Почерк мэтра узнается уже с самых первых кадров, сочащихся перехватывающим дыхание визуальным великолепием австрийских пейзажей. Широкоугольный объектив камеры Йорга Видмера фиксирует настолько тщательно воссозданный сельский быт, с его гипнотизирующей поэтикой обыденности, что хочется бросить все к чертям, найти свою пасторальную деревеньку Радегунд и сеять, жать, косить, сушить, молоть, копать, валяться в зеленой траве.

От трехчасового элегического повествования невозможно оторваться, зачарованно любуясь австрийской природой, вслушиваясь в органичную сценарную патетику диалогов Малика и в щемящие закадровые монологи главных героев, частично основанных на реальной переписке супругов, поражаясь невероятной силе духа маленького человека. Силе, большинством принимаемой за слабость, трусость или нелепое упрямство, и парадоксальным образом порождающей какую-то дремучую людскую злобу и ненависть- желание сломить, подчинить, уничтожить… Но способно ли это переплавить твое естество и принципы, если рядом - где бы ты ни был- есть отчаянно любящая, всецело преданная и понимающая душа. Встреча с которой в одночасье поменяла тебя и с коей ты готов до скончания веков предаваться прелестям, казалось бы, ничем не примечательной деревенской жизни, воспитывая своих маленьких женщин и полностью растворяясь в первозданной мощи родной земли.

Дуэт Аугуста Диля и Валерии Пахнер просто искрится природным магнетизмом. Это та самая актерская химия, заставляющая безотказно верить каждому слову, каждой фразе, каждому движению и взгляду, каждому всхлипу и безмолвному воплю отчаяния,- то, из чего сотканы маленькие вселенные этих тайных жизней.

Вердикт: Кулик в восторге от этого болота!