«Казнью ничего не изменишь. Если она еретичка, то сразу отправится в ад. А если святая, то будет молиться о нас на небесах». Жанна здесь статичная – одинакова и в начале, и в конце фильма. Невинная, патриотичная и верующая – ни одна из трёх составляющих не соревнуется с другими и не доминирует, и образ народной героини сливается в нерушимое единое целое. Католики её причислили к лику святых, и режиссёр будто бы не хочет лишним жестом или эмоцией нарушить этот образ, запечатлённый в памяти французов фигурой, как правило, с поднятыми к небу глазами. Вокруг этой фигуры обычно рисуют бушующую стихию – задыхающуюся от восторга толпу, гущу кровопролитного сражения, разгорающийся костёр или кипящих злобой судей и палачей.
В выбранном на роль Жанны всего лишь 12-летнем ребёнке ещё не читаются эмоции взрослого, и потому ему ничего не стоит войти в роль бесстрастной и отрёкшейся от себя ради блага страны девушки. Детскость героини будто рентгеном просвечивает души остальных персонажей, и самое незаметное сомнение в победе Жанны или самый хитроумный аргумент инквизиторов уже видны как на ладони и воспринимаются не более чем вызывающими жалость или презрение проявлениями слабости человеческой природы.
Но самый любопытный срез отношения к Жанне со стороны человеческой стихии – это даже не интеллектуальная слабость лучших умов, которые чуть ли не вдесятером не в состоянии переспорить неграмотного ребёнка. Перед самой казнью нам вдруг показывают народное отношение к осуждённой Жанне. На первую назначенную казнь, которая не состоялась, какая-то женщина надела своё лучшее платье, а его запачкали. А стражники, охраняющие ребёнка, рассуждают о том, что лучше для них – чтобы сожгли или чтобы не сожгли. Оказывается, лучше, чтобы сожгли – а то на них будут смотреть как на дурачков.
Но если будут сжигать, говорит стражник, тоже нехорошо – тогда уже приговорённая начнёт над ними насмехаться. Здесь уже что-то большее, чем обывательские разговоры, – видимо, палач или охранник с опытом заранее знает, кто из осуждённых внутри сломлен и проиграл, а кто – остался при своих убеждениях и победил. Вот и в толпе уже робкие голоса заговорили о святости Жанны. Только никому ни слова об этих слухах, – просит пришедший посмотреть на казнь. Но чем больше говорили помалкивать, тем быстрее распространялся слух – и вот перед второй, уже состоявшейся казнью один из священников просит Жанну помолиться и о нём тоже.
6 из 10
Оригинал